Уезжая в ночь с 31 декабря на 1 января, чувствуешь себя, по меньшей мере, странно. Но если год начинается с путешествия, то заведомо плохим быть он не сможет. А если еще и не спишь сутки до, то дорога в уюте заднего сидения автомобиля превращается в сон.
Тахко – это даже не город, а всего лишь горнолыжный курорт, привлекающий петербуржцев своей близостью, умноженной на перепад высот в два раза больше домашних. Тем не менее, здесь прекрасно отдыхается не только зимой, потому как природа здесь только и ждет, пока ты примешь её приглашение.
Едва ли это можно назвать полноценным путешествием, когда кроме леса и склонов ты не видишь ничего. Но в данном случае в этом и был смысл весь.
Восхвалять финские леса – хорошее дело, отчасти потому,что, смотря на них, невольно вспоминаешь родные леса Ленобласти. Те же деревья и те же тропинки, но такие другие. Это странное чувство, будто подвох какой-то.
Зима совсем не зимой стала в последние года. И даже Финляндия сдала. А Тахко – совсем недалеко от Питера, всего-то около 600 км. Но после небольших холмов даже Тахко оказывается волшебным бескрайним миром, который всё же за довольно короткий срок становится детально изученным и досконально осмотренным. Но то чувство, когда впервые поднявшись на самый верх, ты глубоко вдыхаешь этот новый мир, мир, о котором ты ничего не знаешь, но который так не терпится открыть. Вот это почти счастье для меня.
А если, уморившись в беспросветном круговороте подъёмник-спуск-подъёмник, лечь прямо под подъёмниками, в самый пушистый и мягкий снег, то можно придумать кучу образов и историй даже, созданных причудами таких ракурсов.
Вообще подъёмники, во всем их разнообразии, являют собой организм, завораживающий своей нескончаемостью. Такой гипно-караван. А никому не посчастливилось не успеть слезть с него вовремя и сделать круг почёта? Я так умею, например.
Такие вот путешествия, когда ты в первую половину дня катаешься, а во вторую лежишь, может и не наполнены неожиданными встречами и многочасовыми размышлениями о высоком у окна самой уютной кофейни, но они так тонизируют и заставляют почувствовать себя спортсменом, хоть и любителем.
И пусть это не самые высокие горы, на которых мне посчастливилось побывать, но видеть белые равнины озёр – это невероятно. Идеальность покрова высшего калибра.
Отсутствие снега и температура, стремящаяся к нулю. Нет, не так. Температура, яро стремящаяся к нулю, сузила мой, и так не очень большой, мир, до трёх склонов. Но кому какое дело на запрещающие знаки, когда ноги требуют новшеств.
Я уже видела горнолыжные курорты, у подножья которых разливалось озеро. И это совершенно невероятное сочетание. Но ощутить это можно только, когда ты эту воду непосредственно видишь. А слой снега никак не давал этот контраст почувствовать.
Наверняка летом у этих крошечных пристаней толпятся стаи разномастных лодок. Но представить это так же трудно, как осознать, что скоро весна. Ты знаешь это и уверен безусловно, но как это будет на самом деле, вот вопрос.
Каждое утро по пути к склону это самое озеро приходилось преодолевать. Ничего сложного, просто пройти по мосту.
Единственное, что подпортило общее ощущение – это погода. В таких поездках она играет важную роль. И если отсутствие солнца и чистого неба заставляет тебя лишь ментально призывать богов, то снегодождь и моросящий лёд провоцируют на прилюдное высказывание своего недовольства.
А вообще, даже если до спортивных развлечений вам далеко, а, может, и вовсе не по пути, прогулка в зимнем лесу с термосом и бутербродами на заснеженном озере – то, чем нужно себя баловать.
И хотя на эту фотографию никто кроме продавца скипассов так и не взглянул, для меня это было необычностью и немного даже радостью. Впрочем, оставить её на память я так и не решилась. Залог за карту дело такое.
Трава на заднем фоне как бы напоминает о том, каким снежным был канун Нового года. Но главное запастись настроением и друзьями, с которыми настройки яркости возрастают и громкость смеха прогрессирует.
И всё же, Тахко – отличное место, где можно совместить приятное с полезным, одолеть свою первую настоящую гору и прочувствовать финский колорит, почти не сменив языковое окружение, ибо количество русских, а точнее петербуржцев, на квадратный метр, сами понимаете.