Оставляя меня в этом городе, мама плакала. Бомжи и религиозные фанатики, мусор и хаос пугали ее. Меня немного тревожила их настойчиво-неприятная манера повествования, но атмосфера вседозволенности будоражила намного больше.
Поздней осенью города погружаются в унылый период ожидания новогоднего чуда. Гамбург, наоборот, стал расцветать паутинками упакованных ёлок. Я трогала их мягкие иголки и заранее загадывала желания – не сдаваться и остаться здесь. В меня никто не верил, да и моя решимость таяла быстрее первых снежинок.
Просто ёлочное волшебство сильнее всего на свете.
Карусель появилась через неделю нелепым жёлтым пятном над гладью успокоившегося озера. А потом звуки шарманки, под которые она каждый день совершала бесконечные круги, стали естественным аккомпанементом крикам взбесившихся чаек.
Рождество меняет всё.
Все разговоры, так или иначе, сводятся к одному. Что делать, где жить и кто виноват в моей беспечности. Фишку ты начинаешь сечь после первого же осмотра: не важно понравилась ли тебе квартира/комната, важно понравиться владельцу. А мне сказочно повезло, я обрела дом и чудесную соседку на второй день поисков.
Внимание к деталям – одна из моих характерных черт, где еще как не в Миниатюрной стране предаваться восторгам от переживаний крошечных живых ситуаций, похожих на наш собственный большой мир. Забыть обо всем и дать волю фантазии.
Из окна экскурсионного автобуса смотрел чужой город, он со мной на целых полгода. Смогу ли я найти здесь место постоянного возвращения, где мне будет спокойно и комфортно? Шпайхерштадт выпрыгнул из-за поворота неожиданно. В первый раз я быстро проехала мимо этих старых складов, но поняла сразу – мне надо сюда вернуться. Шпайхерн значит сохранять, и этот квартал приглядывает за тайнами далёких событий до сих пор.
С древних колоколен можно увидеть другие, не менее древние, город пытается собраться в единое целое как конструктор для детей младшего школьного возраста. Старое и новое примиряет река, она появилась здесь раньше всех и должна закончить споры о неразумном соседстве. По ту сторону реки лежит порт, и, на самом деле, только он решает, в какую сторону течение унесет этот город.
Штадтпарк собирает любителей созвездий и таинственного ночного неба; летом – слушателей музыки, валяющихся с друзьями на траве, а зимой – редких, но неугомонных бегунов. Через мгновение тебя не оставляет причастность к съемкам фильма о последнем человеке на Земле. Люди бежали отсюда, бросив даже лодки. Вода не шелохнется, словно ветер тоже закончился.
Так город медленно втягивается в зимнюю спячку.
Быть незаметным в большом городе не составит труда, а вот выделиться – уже другое дело. Стрида, не спрашивая, сделала за меня всё сама. От банальных вопросов о том, как ездит эта штука, я весело гнала вперёд. Вдоль берега Эльбы, от Ландунгсбрюкен до Веделя, дальней гамбургской границы, то вверх, то вниз, мимо бегунов и роллеров, к особенному пляжу через волшебный лес.
Туда, где все вопросы потеряли смысл. Туда, где мы вместе стали частью пейзажа.
Старинные гамбургские особнячки сонно демонстрируют номера домов условных улиц, их роль в Бланкенезе выполняют лестницы. Они стремительно несутся к реке, врастают одна в другую, завершают не оконченные истории и приоткрывают секреты. Город кажется поначалу грубым и бездушным, но стоит однажды потеряться в этом лабиринте, как сразу же хочется остаться здесь навсегда.
Зоркий глаз кокетливо подмигивает кораблям и лодочкам, они в ответ застенчиво дают гудки и уходят в дали. Но скучать не приходится, на свет стекаются ночные путешественники, от маяка к маяку, и так до самого центра. Невозможно сбиться с дороги. А я бы хотела научиться у них смотреть вдаль и вглубь, они в этом профи.
Через старый подводный туннель у причалов наружу к крошечной площадке. Гамбург далёк и прекрасен, чайки беснуются от повышенного внимания, крошечные кораблики застенчиво предлагают уплыть в отважную экспедицию. Вдали от Рипербана, Альстера и Хафенсити, мимо туристических толп, именно здесь, я поняла, что город дал мне самое главное. Ключ к своему сердцу.
В Гамбурге безоговорочно поклоняются культу корабля. Новые постройки тщетно пытаются проявить фантазию, в определенный момент остается только сдаться и принять излюбленную форму. Филармония стойко отбивает шуточные атаки, но однажды этот музыкальный пароход заполонит звуком самые дальние уголки, и город не сможет без него жить.
Понятия жизнь и смерть теряют свое значение, нет смысла бояться того, что происходит, и того, что ты можешь наблюдать только со стороны. Вот и кладбище стало условностью, парк с могилами, не больше. В Ольсдорфе гуляют с колясками и проезжают на велосипеде насквозь, а если ты хочешь собраться с мыслями, нужно просто свернуть на первую же дорожку. Природа посылает явные знаки; сочная зелень в январе говорит сама за себя.
Немецкое соседство складывается за счет душевных вечеринок или пивных домашних посиделок. Совместно готовить ужин, заниматься шоппингом и обсуждать новые творческие проекты – сосед не подведёт. Не разговаривать неделю и пропадать из виду тоже можно. Но не стоит забывать про маленькие знаки внимания. Знать, что тебе рады, важнее всех классных тусовок. Пожаловать в добро.
Смешение красок, вкусов, стилей – в этом весь Гамбург. Городское пространство опережает в этом собственных жителей, это не конкуренция, а удачная комбинация и гармония. И идеальное место для любителей открытий, кто знает, за каким поворотом ожидает встреча с таинственной незнакомкой в камышах.
Засыпающая природа ярче презентует свои плоды. В глубине Ботанического сада невозможно оторвать глаз от хитрых переплетений ягодной защиты и засунуть любопытный нос в таинственные колбочки, чтобы выпустить наружу невероятные запахи. Напоследок прогуляться по тихим аллеям и понять, что зимой всё только начинается.
С первыми намёками на тепло по тридцать километров в день за рулём, вскоре это стало нормой. Во время одной из таких прогулок по Люнебургской пустоши в меня врезался старичок. После совместного отдыха в лошадином навозе мы подняли наши велосипеды и расстались по-доброму с полагающимся в таких случаях набором любезностей и пожеланий. Зайцу на обочине в этот день повезло меньше, и ему уже никто не мог помочь.
Как и мне, когда весна тихонько шептала, что скоро пора домой.